Всё о чём вы еще не знали

Кэтлин металась на больничной кровати, не в силах унять боль, терзающую измученное тело. Казалось, суставы рук и ног зажало в тиски, выкручивая с дьявольской силой, а колени и локти полыхали адским пламенем.

«Господи, если такие муки ждут грешников на сковородках в аду, то я уже отбываю свой срок на земле!» — горько усмехнулась Кэт про себя, кусая от нестерпимой боли подушку.

Но даже сейчас, в минуты отчаяния, в глубине ее души теплился огонек надежды, что это испытание рано или поздно закончится.

А ведь когда-то ничто не предвещало такого страшного поворота судьбы. Еще год назад, в 1993-м, на съемках черной комедии «Мамочка-маньяк» Кэтлин была, как всегда, неотразима — острая на язык, фонтанирующая энергией, притягивающая восхищенные взгляды. Но в один миг все изменилось. Во время короткого перерыва между дублями Тернер, весело болтая с коллегами, вдруг громко охнула от резкой боли, пронзившей колени. Гордячка из последних сил доиграла сцену, вкладывая в образ серийного душегуба всю свою страсть и ярость. Однако после команды «Снято!» Кэт без сил осела на стул, не в силах сделать и шага.

Тернер до последнего надеялась, что внезапный недуг отступит так же быстро, как накатил. Но коварная боль стала ее неотступным спутником, мучительными спазмами сковывая руки, ноги, поясницу. Сначала Кэтлин старалась не придавать этому значения и даже шутила, прося коллег подать телефон, мол, соскучилась по мужу. Но становилось все хуже, и пришлось тайком от всех бегать по врачам. Те лишь растерянно пожимали плечами, прописывая обезболивающие: то ли хронические вывихи суставов, то ли вообще рассеянный склероз. А когда прозвучал безжалостный диагноз «ревматоидный артрит», Кэт похолодела. Выходит, теперь эта пытка — навсегда?

Но разве могла своенравная, неугомонная Тернер покориться злому року?

Впервые странное недомогание Кэтлин Тернер почувствовала в 1993 году.

Скрепя сердце признавшись во всем мужу Джею Уэйссу, Кэтлин решила одолеть коварный недуг по-своему — работать на износ, до беспамятства, не давая себе ни секунды передышки. В бродвейской постановке «Тщетная предосторожность» Тернер, едва сдерживая стоны, носилась по сцене на высоченных каблуках, взбегала по крутым лестницам. И лишь за кулисами, до крови закусив губу, давила рвущиеся наружу слезы и приглушала рвущиеся крики боли. Увы, титанических усилий и несгибаемой воли Кэт хватило ненадолго. Совсем скоро актриса поняла, что не сможет подняться с постели, даже если ей приставят к виску пистолет.

И потянулись бесконечные часы и дни заточения в четырех стенах. Терзаемая невыносимой болью, вынужденная часами пялиться в одну точку, Кэтлин то проваливалась в воспоминания, то впадала в беспросветную тоску. Неужели это конец? Неужели ее блистательная карьера, бурная и насыщенная жизнь оборвутся вот так — глупо и нелепо? Тернер словно заживо похоронили, вычеркнув разом все ее прежние достижения и триумфы. А ведь Кэт всегда слыла сильной, напористой, целеустремленной, готовой горы свернуть ради заветной цели. И вот теперь она — беспомощная калека, неспособная и шагу ступить?

В памяти всплывали картины детства и юности. Кэтлин с малых лет слыла сорванцом и заводилой, лихо обыгрывая сверстников в пинг-понг и теннис. А когда задетые за живое мальчишки в сердцах швырялись ракетками, только весело хохотала, упиваясь своим превосходством. Родители не уставали охать и ахать, сетуя, что дочка растет сущим наказанием.

«Кэтти, милая, ну зачем ты расстраиваешь ребят? — увещевала миссис Тернер. — Будь помягче, дай им самоутвердиться!»

Но гордячка Кэт и не думала подстраиваться под чьи-то ожидания. Ей претила сама мысль притворяться слабой и покорной, чтобы потешить чье-то самолюбие.

Неукротимый нрав и целеустремленность Кэтлин определенно унаследовала от отца, Ричарда Тернера, видного американского дипломата. Служба бросала их семейство из страны в страну — Куба, Венесуэла, Канада, Япония, Англия… Однажды на Кубе, когда к власти пришел Фидель Кастро, Ричард проявил истинное благородство — уступил свой самолет для эвакуации из страны американских женщин и детей, а сам остался в осажденном повстанцами посольстве, рискуя в любой момент погибнуть. Кэтлин с замиранием сердца слушала этот рассказ, безмерно гордясь отцовской смелостью и самоотверженностью.

Сама юная Кэт мгновенно вливалась в любой новый коллектив, с легкостью заводила друзей. В отличие от братьев и сестры, предпочитавших отсиживаться за стенами американских школ при посольствах, дочка дипломата Тернер охотно общалась с местными сверстниками и схватывала чужие языки на лету. Так, японские подружки были твердо уверены, что Кэтти коренная жительница Страны восходящего солнца, с младенчества постигавшая традиции и постулаты их древней культуры. Увы, безмятежная пора оборвалась со скоропостижной кончиной отца от сердечного приступа, когда семья Тернеров осела в Лондоне. Потерявшая от горя голову Пэтси Тернер первым делом обвинила в уходе мужа Кэтлин, мол, это своеволие и непокорность дочери свели Ричарда в могилу. Якобы роковой удар настиг его аккурат после скандала с Кэт, заявившей, что станет актрисой, наплевав на мнение родителей. Оскорбленная до глубины души Кэтлин тогда чуть не затеяла драку с матерью, придя в бешенство от вопиющей несправедливости. Да только миссис Тернер и слушать ничего не желала, спешно собираясь вернуться в Штаты — в родной провинциальный Спрингфилд, штат Миссури. На том и порешили.

Боже, каким унылым и убогим показался Кэт этот богом забытый Спрингфилд после роскошного и величественного Лондона! Она заявилась сюда этакой великосветской штучкой — с модной стрижкой, в мини-юбках и на тонких шпильках. Но местные парни и девицы, предпочитавшие донашивать безразмерные шорты и мешковатые футболки, лишь презрительно фыркали в ее сторону, шарахаясь, как от прокаженной. Кэтлин в долгу не оставалась, зло высмеивая провинциальные замашки горе-ухажеров и подружек. Отучившись в местном университете на курсе драмы, она в тот же день умчалась из опостылевшего захолустья покорять Нью-Йорк. В кармане у 18-летней Кэтлин было всего 100 долларов, зато амбиций и дерзких планов — хоть отбавляй.

Первым делом по приезде в Большое Яблоко находчивая Тернер забежала в туалет ближайшего ресторанчика, чтобы сменить дорожный прикид на секретное оружие — ультракороткую юбчонку и полупрозрачную блузку с экстремальным декольте. Затем дерзкая покорительница мегаполиса двинула в первый попавшийся бар, на дверях которого красовалась табличка «Требуется официантка». Менеджер заведения аж крякнул от неожиданности, узрев перед собой эффектную длинноногую нимфу, явно выбившуюся из общепринятых стандартов приличия по части униформы.

«Я всегда буду одеваться так на работу, — невозмутимо пообещала Кэтлин ошарашенному боссу. — И гарантирую вам полный аншлаг в зале!»

Тот поначалу принялся бормотать что-то нравоучительное, но быстро сдался, покоренный напором и сексапильностью юной соискательницы. Кэт мысленно потирала руки — первый крохотный шажок к славе сделан.

Целеустремленность и работоспособность Тернер были поразительными.

Но официанткой, даже самой смазливой и расторопной, Тернер не собиралась задерживаться надолго. Еще в университете один преподаватель, без памяти влюбленный в талантливую студентку, снабдил ее телефоном приятеля, влиятельного нью-йоркского театрального агента Дэвида Гука. Кэтлин тут же набрала заветный номер и, почти не здороваясь, решительно затараторила в трубку:

«Мистер Гук? Вас беспокоит Кэтлин Тернер. Мы просто обязаны встретиться, причем срочно. Когда вам удобно?»

Ошарашенный Дэвид потом признавался, что невидимая собеседница изъяснялась с такой непоколебимой уверенностью, будто она, по меньшей мере, Ингрид Бергман или Софи Лорен. Гук заинтриговался и согласился на свидание. При личной встрече Кэт очаровала его окончательно, хоть провинциальный диплом и не произвел на ушлого агента ни малейшего впечатления. Как, впрочем, и внешние данные мисс Тернер.

«Помилуйте, какая из вас героиня-любовница? — иронично протянул Дэвид, окинув скептическим взором дебютантку. — Слишком высокая, плечистая, да и голос чересчур зычный».

Тут Кэтлин решила блеснуть мастерством перевоплощения. Черты ее лица внезапно смягчились, озарившись нежностью и лучезарным сиянием. А голос зазвучал так трепетно и мелодично, словно заструился хрустальный ручеек.

«Ну как, мистер Гук, вы все еще не верите, что я прирожденная актриса?» — игриво осведомилась Тернер, лукаво стрельнув глазами.

Агент не скрывал восхищения: да эта провинциалка способна обвести вокруг пальца кого угодно!

Очень скоро Гук пристроил Кэт в телесериал «Врачи», а затем и в бродвейскую постановку «Близнецы». К тому времени они уже вовсю крутили бурный служебный роман. Дэвид мечтал, чтобы своенравная возлюбленная навсегда застряла в образах кротких Джульетт и томных Офелий. Куда там! Тернер пахала, как одержимая, вставая в шесть утра, а в семь уже мчась на съемочную площадку. Впрочем, Гук вовсе не был против таких жертв ради искусства — карьера Кэтлин стремительно шла в гору. А уж их совместные вылазки на морские курорты с лихвой искупали все тяготы разлуки. Повалявшись на пляже или поплескавшись в океане, парочка закатывалась в номер, где Дэвид заказывал подруге образ, в котором желал бы увидеть ее наутро. То роковой соблазнительницы, то порочной инженю, то сдержанной бизнес-леди. И Кэт с блеском справлялась с любым перевоплощением, не уставая изумлять и восхищать своего визави.

Увы, как и предрекали скептики, идиллия продлилась недолго. Тернер неудержимо рвалась к славе, все выше и выше, и совсем скоро Гук перестал понимать, с кем, собственно, делит постель — с Кэтлин или с очередным сценическим амплуа. Дэвид умолял подругу хоть иногда делать передышку между проектами, но куда там! Для одержимой карьеристки подобные просьбы звучали как неслыханная крамола. Последней каплей стало решение Кэт сняться обнаженной в картине «Преступления по страсти». Поставив благоверного перед фактом, она и слушать не желала его робкие протесты:

«Я все равно это сделаю, и плевать мне на твое мнение».

Гук понял — пора уносить ноги, пока окончательно не потерял голову в этом безумном романе.

В 1980 году Лоуренс Кэздан пригласил Тернер на главную роль в свой новый фильм «Жар тела». Актриса ликовала: наконец-то по-настоящему стоящая работа в большом кино! И пусть бойфренд Гук страдает и заливается слезами, глядя на ее постельные сцены с другим. Кэтлин было не до сантиментов — на носу маячили несколько месяцев съемок во Флориде, в отрыве от агента-любовника. Когда же тот в сердцах пригрозил порвать отношения, мисс Тернер лишь повела точеным плечиком: «Дэвид, не забудь купить мне в дорогу любимые конфеты!»

Поначалу режиссер Кэздан всячески опекал дебютантку, осыпая ценными советами. Например, показывал, как, по его мнению, должна двигаться героиня Кэтлин — стервозная, расчетливая авантюристка Мэтти Уолкер. Но своенравная Тернер и не думала следовать указаниям, упрямо гнув свою линию. Однажды она прошлась по павильону, нарочито виляя бедрами в издевательской пародии на режиссерский показ. Съемочная группа покатилась со смеху. В другой раз дотошный Лоуренс решил научить Кэт правильно, с душераздирающими модуляциями стонать в любовных сценах.

«Может, мне для верности устроиться в службу «кекс по телефону»?» — ехидно осведомилась несносная Тернер. Доведенный до белого каления Кэздан вспылил: «Вон отсюда, наглая девчонка, пока я тебя не пристрелил!»

Невозмутимая Кэт плеснула ему в лицо водой из стакана и эффектно удалилась, на прощание шваркнув дверью.

«Слушай, Лоуренс, по-моему, эта чертовка — вылитая Мэтти Уолкер! — робко вставил ассистент режиссера, когда стук каблучков Тернер стих вдали. — Ей и играть ничего не надо».

Кэздан скрепя сердце согласился — самое время прекратить перепалки и дать блистательной истеричке развернуться в кадре. Так оно и вышло. Едва «Жар тела» появился на экранах, критики разразились восторженными отзывами: «Тернер затмила саму Мэрилин Монро чувственностью и магнетизмом», «В ее взгляде — ураган эмоций и животная страсть»… Кэтлин упивалась лестными эпитетами, подчеркивая в рецензиях особо цветистые пассажи и отсылая вырезки бывшему любовнику Гуку — полюбуйся, голубчик, на этот фейерверк!

После ошеломительного дебюта в «Жаре тела» карьера Тернер понеслась, как воспаленная фантазия сценариста-наркомана — скандальный «Мошенник», хулиганский «Роман с камнем» и его сиквел «Жемчужина Нила», черная комедия «Война Роуз», над которой Голливуд потешался, как над анекдотом. Параллельно с профессиональными свершениями набирала обороты бурная личная жизнь актрисы. Стоило Кэт заявиться на съемочную площадку, как тут же вспыхивал новый служебный роман, неизменно приправленный скандалами, ссорами и безумными сексуальными экспериментами.

Из всех возлюбленных Тернер по-настоящему сумел растопить ее сердце только один — эффектный мачо и баловень судьбы Майкл Дуглас. Их знакомство на съемках «Романа с камнем» началось с открытой конфронтации. Кэтлин и Майкл, эти два взрывных темперамента, с первых минут не поделили лавры самого неуступчивого упрямца. То Тернер начинала пылко спорить из-за неудачного сценария, и продюсер Дуглас в сердцах обещал засудить скандалистку на 25 миллионов долларов, а то и пристрелить, если не уймется. В ответ гордячка выплескивала ему в лицо содержимое бокала, обзывая сценарий «пошлым и убогим», а самого Майкла — самодовольным индюком. Но постепенно искры взаимной неприязни переросли в неодолимое влечение.

Второй раз Кэтлин снималась вместе с Дугласом в «Жемчужина Нила», практически сразу после того, как вышла замуж за Уэйсса.

Второй раз Кэт снималась с обворожительным Дугласом в «Жемчужине Нила», вскоре после свадьбы с непритязательным бизнесменом Джеем Уэйссом. Жгучий взгляд Майкла вновь растопил вечные льды в душе неприступной Тернер. Но Кэтлин была непреклонна — или верность мужу, или головокружительный, выбивающий почву из-под ног роман с красавцем-актером, разрушивший бы в одночасье ее хрупкое семейное счастье. Разрываясь между долгом и желанием, гордая Кэт выбрала долг — Джей был так трогательно внимателен и предан, что рисковать браком ради очередной интрижки казалось кощунством.

Но коварная судьба в третий раз свела Кэтлин с Майклом в 1988 году, на съемках «Войны Роуз» Дэнни Де Вито. Партнеры играли супругов, которые от любви до ненависти скатываются в мучительное и затяжное противостояние. Экранные баталии мистера и миссис Роуз с лихвой компенсировались безумной страстью Тернер и Дугласа в реальной жизни. В перерывах между дублями влюбленные часами пропадали в укромных кафе Вашингтона, изливая друг другу наболевшее. Майкл ныл, что его благоверная Диандра де Морель — «само совершенство, только вот тоска зеленая». А потом в открытую заигрывал с Кэт, промурлыкивая, что настоящую женщину нужно завоевывать каждый день — такую, как неотразимая мисс Тернер.

Роковая связь с Дугласом и стала последней каплей, побудившей Кэтлин тайно искать встреч с возлюбленным после съемок в «Войне Роуз». Все чаще и чаще выкраивая время в перерывах между работой, Тернер и Майкл предавались безумной любви, наплевав на уговоры совести и страх разоблачения. Но вечный праздник страсти длился недолго. В один ужасный день 1993 года боль в суставах свалила Кэт с ног, навсегда изменив ее жизнь — и жизни тех, кто ее любил.

С Джеем семейная жизнь быстро стала размеренной, как стук маятника настенных часов…

Когда верный муж Джей привел Дугласа проведать больную жену, оказалось, что за несколько недель Кэтлин превратилась в собственную тень — изможденную, располневшую, с трудом узнаваемую. И если Уэйсс и выдал свои истинные эмоции, то лишь легкой тенью, промелькнувшей в глазах. Взяв себя в руки, Джей с прежним почтением и любовью поддерживал несчастную Кэт, пока та встречалась с бывшим ухажером.

«Ну, Майк, полюбуйся, — сквозь слезы бормотала Тернер. — Скоро я стану развалиной, прикованной к инвалидной коляске».

Новость испугала Дугласа — он пулей вылетел из особняка четы Уэйсс, бормоча невнятные извинения насчет срочных дел. Предсказуемо Майкл больше не навещал экс-пассию, с головой окунувшись в собственные интриги и размолвки с женой.

А преданный Джей и не думал отступаться — в самую черную годину он остался опорой и утешением Кэтлин. Когда доктора сбились с ног, не в силах подобрать ключик к загадочной хвори, муж Тернер сам колесил по стране, обивая пороги светил медицины. Пока не откопал того самого чудо-профессора, предложившего нетривиальное лечение. Вместо лошадиных доз обезболивающего и гормонов врач прописал Кэт… активные физические упражнения. Поначалу прикованная к постели актриса лишь горько усмехалась, слушая совет: разве способно немощное, искалеченное артритом тело на какие-то там упражнения? Но Джей верил — и в предначертанную мудрость доктора, и в несгибаемый дух своей боевой подруги. Первое время он сам разминал одеревеневшие мышцы жены, помогал шевелить руками и ногами, ползать по кровати. День за днем, превозмогая боль, Кэт упорно продолжала занятия. И вскоре свершилось чудо! Однажды она поднялась и, пошатываясь, сделала первый самостоятельный шаг. Потом еще один. И еще. Неумолимый недуг начал понемногу отступать.

Когда через несколько лет Кэтлин Тернер вновь вышла на бродвейскую сцену, Джей едва не выронил букет, заготовленный для примы. Его жена, его боевая подруга, неукротимая и своенравная Кэтти, снова блистала, покоряя зрителей неповторимой грацией и сексуальностью. В спектакле «Выпускник» Тернер играла зрелую соблазнительницу и в одной из сцен выходила из душа в чем мать родила. Зал взрывался овациями, не скупясь на восторги. А светящийся от счастья и гордости Уэйсс смахивал набежавшую слезу.

Они развелись в 2007 году, но даже сейчас, на вопросы дотошных репортеров о мужчине ее мечты, Кэт неизменно отвечает с лукавой улыбкой: «Конечно, это Уэйсс, он по-прежнему мой лучший друг!»

Сейчас, оправившись от болезни, Кэт с новым азартом ринулась в бой — отвоевывать у мира страсть, славу и неугасимый интерес к жизни. И глядя на эту ослепительную, неунывающую женщину, охотно веришь — для великолепной и неподражаемой Кэтлин Тернер воистину не существует преград. Она всегда добивается своего.

источник